Судьба Героя Советского Союза Татьяны Барамзиной: новые документы и материалы

На этот год приходятся две памятные даты, связанные с судьбой нашей прославленной землячки Тани Барамзиной.
5 июля минуло 70 лет со дня ее смерти. 19 декабря ей бы исполнилось 95 лет.

Что мы знаем о ней? Родилась и выросла в Глазове, работала учительницей в школах района, училась в Пермском педагогическом институте, работала воспитателем в детском саду, ушла на фронт, геройски погибла в июле 1944 года...

За последние годы в архивах, музеях и библиотеках Глазова, Ижевска, Перми и Москвы, а также в Интернете, было обнаружено немало новых документов и материалов, позволяющих дополнить и по-иному взглянуть на историю жизни и подвига девушки из Глазова.

Недавно были найдены материалы, свидетельствующие о том, что Таня является глазовчанкой в четвертом поколении. Согласно «Духовной росписи прихожан Преображенского собора города Глазова», в 1875 году в городе проживал ее прадед − Алексей Петрович Барамзин, 63 лет, с тремя взрослыми сыновьями. Один из них - Макар с супругой Пелагией Федоровной − стали дедушкой и бабушкой будущего Героя Советского Союза. Все Барамзины числились мещанами, то есть принадлежали к сословию городских торговцев и ремесленников.

В 1873 году у Макара и Пелагеи Барамзиных родился сын Николай. В 1910 году в Глазовском Преображенском соборе произошло таинство венчания мещанина Николая Барамзина, 38 лет, с крестьянкой деревни Качкинской Ключевской волости Марфой Митрофановной Ефремовой. Невеста была на семь лет моложе своего жениха.

Весной 1918 года, как можно узнать из списка «бывших мещан города Глазова», в семье Барамзиных уже было четверо малолетних детей. «Недвижимого имущества» у будущих родителей Тани не было, из «живого инвентаря» числилась одна корова. По «роду занятий» Николай Макарович значился «хлебником», то есть, выпекал и продавал горожанам хлеб.

Спустя восемь лет, в 1926 году в Глазове прошла Всесоюзная перепись населения. Согласно ее материалам, Николай Макарович и в годы НЭПа продолжал заниматься торговлей «печеным хлебом». Свой товар Барамзины продавали в «хлебном ряду» по улице Красной, недалеко от площади Свободы. В семье Николая и Марфы уже шестеро детей. Пятой их них была шестилетняя дочь Татьяна.

Жили Барамзины на улице Пролетарской в небольшом «необшитом» деревянном доме № 17, построенном в том же 1926 году, с тремя комнатами и кухней. В хозяйстве Барамзиных значились также огород площадью в десять соток, деревянные баня и хлев, а также «склад для дров».

По законам того времени Николай Макарович был лишен избирательных прав как торговец, живущий на «нетрудовые доходы». Отец Тани обратился в Глазовский Городской Совет с просьбой о восстановлении в правах гражданина своей страны. Однако 13 сентября 1930 года Президиум Горсовета постановил: «ввиду того, что Барамзин прекратил торговлю печеным хлебом по патенту 2-го разряда только 31 мая 28 г., а затем продолжала также торговлю до февраля 1930 г. его жена, совместно живущая» − «отказать».

В начале 1930 году семья Барамзиных под надуманным предлогом «покрытия недоимки государственных прямых налогов» была фактически раскулачена. Эта беда в тот год коснулась почти всех торговцев и священников города Глазова. У Барамзиных была изъята мука для выпечки хлеба, увели корову с телкой. Забрали самовар, швейную машину, мебель, всю приличную одежду и обувь, гири, тарелки... Список изъятого имущества уместился на двух страницах.

Спустя год, в апреле 1931 года, в возрасте 58 лет Николай Макарович уходит из жизни. Официальная причина смерти – «слабость сердечной деятельности».

В 1944 году Татьяна Барамзина писала матери: «я знаю, как было тяжело тебе, когда умер отец. Но ты не поддалась тяжелому горю, не замкнулась в себе. Ты помнила о своем долге, и это чувство делало тебя необычайно сильной. Ты всегда старалась воспитать и сохранить в нас, твоих детях, самое лучшее. Работать, учиться, не унывать! – только это мы слышали от тебя. Себя помни, но о других не забывай никогда – часто повторяла ты…»

В том же 1931 году Таня заканчивает четырехклассную начальную школу 1-й ступени имени Короленко и поступает в Глазовскую неполную среднюю школу №2 фабрично-заводского обучения. Эта школа располагалась тогда в краснокирпичном здании по улице Вятской. Сейчас в этом помещении находится офис «Альфа-банка» на улице Кирова.

В июне 1931 овдовевшая Марфа Митрофановна подает в Горсовет ходатайство о восстановлении избирательных прав, которых ее лишили как торговку. Власти, «принимая во внимание бедное состояние и многодетность семейства Барамзиной, смерть ее мужа торговца в апреле с/г и незначительность торговли, которая, при большой семье, только едва давала возможность существовать», удовлетворили просьбу вдовы.

Но торговать хлебом Марфа Митрофановна не перестала, и в 1933 году дом Барамзиных был конфискован «за спекуляцию решением нарсуда гор. Глазова». Дом Марфе Митрофановне «в личную собственность» вернут только в ноябре 1946 года − как «матери Героя Советского Союза».

В 1934 Таня заканчивает семилетку и, как свидетельствует архивный документ, продолжила обучение в только что организованном 8-м классе той же школы №2. Поступала ли дочь осужденной «спекулянтки-торговки» в Глазовское педагогическое училище, неизвестно. Но во всех списках выпускников этого учебного заведения и педагогических курсов, действовавших на базе училища в середине 1930-х годов, имя Татьяны Барамзиной обнаружить не удалось.

Известно только, что в 1936 году, семнадцатилетняя девушка поступает учительницей географии в школу села Верх-Парзи, находящегося в 25 километрах от города Глазова. Этот факт подтверждается воспоминаниями ее учеников и «Похвальными грамотами» выпускников III-го класса Парзинской школы, датированными 15 июня 1937 года. В этих грамотах, подписанных учителями школы, можно рассмотреть фамилию Барамзиной.

В 1937 году, проработав год в Верх-Парзях, юная учительница просит перевода поближе к дому и получает назначение в начальную школу деревни Омутница. Там, согласно «Протоколам заседаний бюро Глазовского Райкома комсомола», 9 сентября 1937 года Таня вступает во Всесоюзный Ленинский Коммунистический Союз молодежи.

Сохранился «Паспорт Омутницкой начальной школы» 1937-1938 годов. Как следует из документа, Таня учила детей в 4-м классе. Ее образование тогда ограничивалось 8-м классом Глазовской средней школы. Зарплата Тани составляла всего 193 рубля, меньше, чем у всего немногочисленного педагогического персонала школы.

В 1938 году Татьяна Барамзина переходит в семилетнюю школу деревни Качкашур (всего в нескольких километрах от Глазова), где становится учительницей начальных классов. 7 марта 1939 года она также становится вожатой пионерского отряда в Качкашурской школе.

Летом того же года Таня экстерном получает среднее педагогическое образование. Девушка готовит экзамены за основной курс обучения в Глазовском педагогическом училище и в течение трех-четырех недель сдает их. Ее оценки, по преимуществу, «хорошо» и «отлично». 15 июля 1939 года Таня получает аттестат, где ей, как сдавшей экзамены экстерном, предоставлялись «права окончившего педагогическое училище».

В Архивном отделе Глазовской администрации сохранился информационный отчет Качкашурской неполной средней школы за 1939-1940-й учебный год. Из «Отчета» мы узнаем, что Таня Барамзина вела занятия в одном из четвертых классов. Еще она руководила хоровым кружком школьников 1-4 классов «с охватом» в 45 человек, где разучивала с детьми «песни к революционным праздникам».

Всего девушка проработала в школах Глазовского района четыре года. Но Таня не собиралась останавливаться на достигнутом и решает продолжить образование в пединституте города Перми. Летом 1940 года она отправляет в Молотов (незадолго до этого Пермь была переименована в честь партийного и государственного деятеля тех лет) письмо с заявлением на имя директора педагогического института: «Желаю поступить в институт на географический факультет, прошу допустить меня к приемным испытаниям».

В августе она успешно сдает вступительные экзамены и становится студенткой. Но очень скоро происходит непредвиденное. 4 октября 1940 года в газетах было опубликовано правительственное постановление о вводе платы за обучение в высших учебных заведениях и отмене стипендий для студентов. В итоге Тане, как и большинству ее однокурсников, оказалось просто не на что жить. Известно, что к февралю 1941 года из-за материальных проблем из пединститута ушло три четверти первокурсников географического факультета.

Татьяне, как и многим студентам, пришлось обраться в городской отдел образования с просьбой о предоставлении работы. И она получает направление на работу воспитателем в недавно организованный в поселке Шпальный на окраине Перми детский сад № 90 местного мясокомбината.

Заведующая садиком Татьяна Семеновна Васильева так вспоминала о своей подчиненной, ставшей ее близкой подругой: «Это была красивая, энергичная, талантливая девушка. Несмотря на то, что в д/саду была одна группа, дети всех возрастов от 2 до 7 лет, во время войны группа доходила до 40 детей, Татьяна Николаевна хорошо справлялась и умело руководила детьми. Она сразу завоевала авторитет у детей, сотрудников и родителей. Дети очень любили и уважали Татьяну Николаевну».

Но времени на учебу не оставалось совсем... В итоге, приказом директора Молотовского пединститута от 22 февраля 1941 года студентка первого курса географического факультета Барамзина Т.Н. была исключена «за непосещение занятий».
По словам Т. Васильевой, «до июля 1941 года Татьяна Николаевна жила на квартире в общежитии института, а потом у меня в одной комнате, на одной кровати и спали. Потом в начале 1943 года жила в доме мясокомбината.

Татьяна Николаевна была патриоткой своей страны. В начале войны была донором, отдавала свою кровь раненым... пошла на 6-ти месячные вечерние курсы медсестер, которые окончила с отличием. Потом по призыву комсомола пошла на 6-ти месячные вечерние курсы снайперов, которые окончила на отлично. Подготовив себя, она добровольно пошла на фронт. В июне 1943 года мы, т.е. работники д/сада, проводили ее до военкомата, а на станцию провожали и я, и моя дочь, и сын».

21 июня Таня в составе команды из пяти пермских девушек прибывает в расположенную под Москвой Центральную женскую школу снайперской подготовки. Училась она в составе седьмой роты второго батальона. Обучение в школе продолжалось восемь месяцев. Таня писала в письме матери: «снайпер - это не просто внимательность и меткость в стрельбе. Это выносливость, храбрость и огромная сила воли». Из этой школы глазовчанка, как и ее подруги, вышла настоящим профессионалом войны. 11 марта 1944 года прошли последние выпускные испытания курсантов второго набора ЦЖШСП.

Накануне отправки на фронт Таня оправила домой письмо: «Милая мама, теперь я снайпер. Умею держать в руках оружие и знаю, для чего оно предназначено... Я убеждена, что не может быть счастья, если его не сделать своими руками, не согреть живым теплом … Война идет священная, война не на жизнь, а на смерть. И если уж мне придется погибнуть, знай, что я погибла счастливой: умереть достойно, защищая родную землю, - это ведь тоже счастье, которое дается не каждому...»

Начало своей боевой биографии Тана описала в письме к родным, сейчас хранящемся в фондах Национального музея Удмуртской республики г. Ижевска: «С 3 апреля прибыла на фронт, нахожусь на белорусской земле, наша армия стоит в обороне. Встретили нас (20 девушек) хорошо. 8 апреля первый раз я попала на передовую позицию, в этот день я убила 2-х фрицев. После первого фрица у меня дрожали руки и билось сердце, но вскоре все прошло и у меня появилось желание бить и бить как можно больше. На нашем фронте все спокойно, идет ружейная и пулеметная перестрелка. На охоту уходим в 3 часа утра, приходим поздно вечером, работенка мне нравится. Живем от передовой 3-4 км в деревне, командование о нас озабочено, обеспечены всем необходимым, питание хорошее. Вот так, мои дорогие, идет моя фронтовая жизнь. Я убила 1 фрица и так на моем счету 3 убитых фрица. Мама, обо мне не беспокойтесь, все идет хорошо, в наступление ходить не будем, а если потребуется, то конечно пойдем и будем и будем исполнять так как положено боевую задачу…»

Вспоминает Олейник Серафима Исааковна, вторая снайперская пара Тани: «В деревне Соколово мы были в обороне 40 суток. Во время охоты за противником нас было 20 человек, уничтожили 211 немецких захватчиков.

Местность была открытая, весной, когда таял снег, в траншеях было полно снеговой воды и в этой воде мы охотились за врагом с утра до ночи, с темна и дотемна. Ноги мокрые, портянки выжимали и опять обували, негде было сушить. Если заметен дым землянки, немец брал под прицел и прямой наводкой бил по траншеям, где отапливали землянку. Поэтому негде было посушить портянки, и мы зябли в траншеях, и у Тани Барамзиной испортилось зрение.

Ее хотели демобилизовать, но она попросила командира полка оставить связисткой. Она сказала:
- Могу быть медсестрой, раненых выносить с поля боя. Я ведь училась в школе как раненых перевязывать.
Просьбу Тани полковник удовлетворил, и она осталась связисткой».

Строки из наградного листа:
«Ефрейтор Татьяна Николаевна Барамзина, одна из лучших снайперов полка. Находясь в обороне, истребила 16 гитлеровцев... Во время разведки боем с 22 по 23 июня 1944 года в районе деревни М. Морозово под сильным артогнем в течение 14 часов исправила порванную связь командного пункта 3 стрелкового батальона. С 26 июня по 5 июля в период наступательных боев ефрейтор Барамзина была в боевых прядках, обеспечивая хорошую связь».

Из воспоминаний Александра Даниловича Мартынчука, командира минометной роты 70-й стрелковой дивизии:
«В период Минской наступательной операции наших войск летом 1944 года на одном из участков фронта было намечено сформировать десант с целью сковать действия противника в его тылу в момент наступления наших основных сил. В состав десанта вошли стрелковый батальон и дивизион истребительной противотанковой артиллерии, в том числе и моя минометная рота. Таня в состав десанта не вошла.

К вечеру 4 июля колонна автомашин с личным составом, военным снаряжением, с пушками на прицепах была готова начать движение в тыл противника по заранее подготовленным проходам. В этот момент Таня подбежала ко мне и закричала: «Я поеду с вами! Я должна ехать!». Несмотря на то, что состав связистов был укомплектован, Таня не отступала: “Я могу стрелять, могу санитаркой!” Рядом находившийся командир десанта услышал наш разговор и после некоторого раздумья дал разрешение участвовать в десанте. Бойцы, сидевшие в машине, протянули руки и помогли Тане подняться в кузов.
До Пекалина мы доехали ночью по лесной дороге. Деревня стояла на перекрестке дорог. Она была небольшая, меньше двух десятков домов. Деревня была пустая, жители, видимо, успели убежать в лес. С обеих сторон к Пекалину близко подступал лес, между ним и деревней было ржаное поле.

Мы выгрузились, оборудовали огневые позиции. Окопов не копали – времени не было. За деревней, в нескольких сот метров от дороги, мы нашли несколько землянок. Очевидно, их выкопали местные жители, чтобы прятаться от немцев. В самой большой из них мы устроили госпиталь и штаб.

Утром солдат успели накормить. Ждали. Рано утром с востока появились немцы. Их было очень много, целая дивизия, не менее десяти тысяч человек. Пехота, танки, самоходки, бронетранспортеры, грузовики с орудиями, крупнокалиберные пулеметы, конные повозки... Немцы шли целой лавиной, занимая всю дорогу, обочины и поле, как в фильме «Ледовое побоище». Смотреть на это было страшно.

Немцы нас не ждали, шли без боевого охранения. Когда колонна подошла к крайним домам деревни, мы ударили по ней с обеих сторон. Снаряды, попадая в гущу толпы, даже не разрывались, а просто наворачивали на себя десятки людей. Бронетехника, грузовики горели, повозки опрокинулись. Дорога вся была завалена трупами. Немцы, растерявшись, отошли обратно к лесу.

Но опомнились они довольно быстро. Спустя полчаса выдвинули вперед уцелевшие танки, самоходки, орудия и открыли по нам сильный огонь. Потом бронетехника и немецкая пехота двинулись вперед. Отступать им было некуда, и жали они отчаянно.

После нескольких часов жестокого боя немцы сумели выдавить нас из деревни. Все наши орудия и пулеметы, все минометы моей роты были разбиты. Погибло много бойцов, кончились патроны... Хорошо, что рожь была высокая, и мы могли по ней незаметно для немцев отступать в лес, благо он был совсем недалеко. Немцы нас не преследовали. Им было главное - освободить дорогу на запад и скорее уйти по ней.

Я со своим ординарцем тоже уходил в лес. Из оружия у меня оставались только граната и пистолет с одним патроном. Пробираясь через поле, мы подошли к землянке, занятой нашим медсанбатом.

Вижу, рядом с землянкой Таня стоит. Я ей кричу: «Уходи! Уходи сейчас же в лес через поле, пока можно!». А она; «Я не могу. Там раненые. Я остаюсь!» Я заглянул в землянку. Раненых там было человек 10-15.

Пришлось мне уходить, помочь я Тане ничем не мог. Перебрался с ординарцем по ржи через поле. В бинокль с лесной опушки я скоро увидел, как, ведя огонь, к землянке подбежали несколько немцев. Оттуда послышалась автоматная очередь, и трое из них упали. Появились еще немцы — и снова длинные автоматные очереди из землянки. Так продолжалось несколько раз. Послышались разрывы гранат, видимо, у Тани кончились патроны. Тогда два немца подобрались сзади к землянке, заползли на нее и бросили вниз гранаты. Затем они ворвались в землянку. Я видел, как фашисты вытащили из нее Таню, и там же, у входа, стали бить ее прикладами и штыками. Бросили ее там же и ушли.
Спустя недолгое время на дороге появились основные части из нашей дивизии. Тогда я и вышел из леса. Наши подошли к Пекалину примерно к двум часам дня. Они опоздали всего на два-три часа, и наш десант был уничтожен. Но десантники выполнили свой долг до конца. Враг был задержан на несколько часов, пути отхода у него были уже перекрыты. Немцы не смогли уйти далеко на запад и были полностью разгромлены.

Живых из всего состава десанта осталось совсем немного.

Мы вернулись в деревню на место прошедшего боя. Таня лежала вся в крови, обезображенная, исколотая штыками. Вокруг валялись убитые фашисты...» Татьяне Барамзиной было всего 25 лет...

Обычно, как главный геройский поступок Тани в том бою, превозносится ее несгибаемое поведение на фашистском допросе. Но как показывают свидетельства многих очевидцев и здравый смысл, немцы, захватившие ефрейтора Барамзину в плен, не проводили никакого допроса. Им необходимо было как можно скорее выйти из-под удара наступающих советских войск и прорываться к своим. У вражеских солдат и офицеров не было ни времени, ни желания допрашивать, тем более с пыткой, кого-либо из пленных. Немцами, терпящим страшное поражение в Белоруссии и понесшим большие потери от меткого огня Татьяны, двигало только одно − выместить всю свою злобу, ярость и ненависть на взятой в плен раненой девушке.

В недавней беседе с очевидцем гибели Тани Александром Мартынчуком, я задал такой вопрос:
− В том бою все участники десанта были героями. Почему же, по Вашему мнению, звание Героя дали только одной Тане Барамзиной? 
На что 92-летний ветеран ответил:
− Да потому, что заслужила. Не оставила, не бросила раненых, защищала их до последней возможности и погибла геройской смертью. Героя Тане дали правильно!

Главный подвиг глазовской девушки заключается именно в ее геройском самопожертвовании. У Тани были все возможности уйти через рожь вместе с остатками десанта в лес и остаться в живых. Но она просто не смогла бросить своих раненых и смотреть издалека, как убивают ее беспомощных однополчан. И она осталась в той землянке, отстреливаясь до последнего патрона, до последней гранаты...

Спустя две недели после боя в Пекалино, 18 июля 1944 года, командир 252-го стрелкового полка подполковник Кузнецов подписал представление на присвоение Тане звания Героя Советского Союза.

29 октября 1944 года командующий 3-м Белорусским фронтом, легендарный полководец Великой Отечественной войны генерал армии Черняховский, ознакомившись с документом, поставил на нем свою подпись: «Достойна присвоения звания Героя Советского Союза». 24 марта 1945 года, за полтора месяца до Дня Победы, указом Президиума Верховного Совета СССР Татьяне Барамзиной было присвоено это почетное звание. Посмертно...

Впоследствии непростая и нелегкая судьба девушки из Глазова была очень сильно приглажена, причесана и превращена в красивую героическую легенду, имевшую мало общего с реальной жизнью Тани Барамзиной.

Но всегда неизменным оставалось одно − ее светлая душа и ее подвиг, когда она, не колеблясь, отдала свою жизнь за Родину, за своих товарищей по оружию, «за други своя»...

Вечная тебе память, Таня Барамзина.
Автор:  Г.А. Кочин, научный сотрудник отдела истории