Наша служба и опасна, и трудна... Глазовская милиция на рубеже 1920-1930-х годов

       Как известно, престиж и прочность власти любого государства в немалой степени зависит от того, насколько оно может поддерживать порядок на своей территории и бороться с преступностью, защищая жизнь, здоровье и имущество граждан.

       В течение всего ХХ века государственные органы охраны правопорядка занимали особое место в жизни СССР. Именно милиционеры в глазах населения являлись полномочными представителями советского государства, непосредственно осуществлявшими функцию карающей и защищающей руки закона. 

       О том, в каких непростых условиях работали милиционеры города Глазова 90 лет тому назад, мы сможем узнать из старых документов глазовского Архивного управления администрации города Глазова и со страниц книги «Милиция северной столицы Удмуртии». Этот объемный труд, написанный в 2000-е годы начальником штаба Управления внутренних дел Глазова и Глазовского района Сергеем Телегиным, хранится в Публичной научной библиотеке имени В.Г. Короленко.


       История глазовской милиции насчитывает уже больше ста лет. В марте 1917 года, после падения династии Романовых, в уездном городе Глазове солдаты 154-го запасного полка разоружают городскую полицию и конную стражу. 8 марта (21 марта) решением городских властей и общественных организаций Глазова была создана своя милиция, состоящая из двух десятков добровольцев. А 28 марта (10 апреля) организуется милиция и в уезде.

Город Глазов в начале ХХ века (ЦГА УР. Ф.Р-1585. Оп.2. Д.146)

       Однако 8 октября 1917 года солдаты Глазовского гарнизона, выступившие против Временного правительства, распускают городскую милицию. Вместо нее за порядок в городе отвечала боевая дружина. В январе 1918 года, после окончательного перехода власти в Глазове в руки большевиков, на территории города и уезда начинает создаваться советская рабоче-крестьянская милиция.

       В 1920 году в Глазовской милиции появляются должность следователя и адресный стол. Спустя шесть лет в ее штат вводятся дактилоскопист-регистратор и специалист-кинолог со служебной собакой. В апреле 1927 года уездное управление милиции было преобразовано в административный отдел уездного исполкома.
А на груди – милицейский значок!

       15 июля 1929 года территория Удмуртии, состоящая прежде из довольно громоздких уездов, была разделена на менее крупные районы (именуемые на удмуртском языке ёросами). Всего в Вотской автономной области появился 21 ёрос. В Глазове, ставшем районным центром, тогда насчитывалось всего 6726 жителей. В 234-х населенных пунктах Глазовского района проживало почти 50 тысяч человек.  

Город Глазов в начале ХХ века

       В связи с «районированием» ВАО, 19 июля 1929 года на Первом организационном Пленуме Глазовского Ёросисполкома милиция уездного исполкома была преобразована в административное отделение районного исполнительного комитета. Его начальником становится Иван Николаевич Лапин. С 1924 года он работал в Глазове на должности инспектора по специальным поручениям подотдела уголовного розыска, а затем служит заместителем начальника адмотдела.

       В 1929 году весь  штат Глазовской милиции состоял из 61 человека. Из них шестеро сотрудников работали в строевом составе адмотделения, а пятеро – в уголовном розыске. 19 милиционеров состояло в ведомственной милиции, а 31 – в волостной. В милиции тогда служили 25 русских, 35 удмуртов  и  один татарин.

       В 1920-е годы вместе с белыми гимнастерками для младших начальников и рядовых сотрудников милиции вводится форма из черного сукна или цвета маренго (серо-синий) – френч с накладными карманами, шаровары-галифе, заправленные в сапоги, и фуражка. Зимой надевали теплую бекешу из шинельного сукна и шапку-пилотку с прямым козырьком из черной кожи. На груди милиционеры носили красивый латунный эмалевый значок в виде щитка с серпом и молотом, обрамленном колосьями и лентой с буквами «Р.С.Ф.С.Р.». 

Нагрудный знак командного состава рабоче-крестьянской милиции 1926-1930 годов
Нагрудный знак милиционера 1920-х годов

       В конце 1920-х годов в Советском Союзе начинается череда компаний по массовой организации коллективных хозяйств на селе. Многие крестьяне, спасаясь от полного разорения и высылки в Сибирь и северные края, бежали из колхозов в города и другие области. Началась ликвидация НЭПа, и немало «классово чуждых элементов» и «нэпманов» были изгнаны из предприятий и торговых заведений. 

       Появление большого числа людей, смертельно обиженных на власть, сильно осложнило ситуацию в стране. Иногда обозленные «кулаки» и «элементы», вооружившись, сводили кровавые счеты с сельскими активистами и представителями властей. В городах и селах участились случаи нападения хулиганов и бандитов на сотрудников милиции.

Агитационный плакат 1930 года

       Согласно отчету Глазовского Ёросисполкома, начиная с 1929 года, «со стороны кулачества» постоянно имели место «угрозы к поджогам и поджоги, избиение бедноты, широкое применение разбазаривания рабочего и продуктивного скота, агитационно-разлагательная работа через подкулачников на собраниях, особенно среди женщин». А также «сопротивление против исключения кулачества из колхозов, запугивание единоличников, вступающих в колхоз...».

       Сложная ситуация в Удмуртии прибавила милиционерам немало работы.  Известно, что за период с 1 марта 1929-го по 1 декабря 1930 года в Глазовском районе было зафиксировано 46 случаев хулиганства, 12 – приготовления и сбыта спиртных напитков, 49 – растраты казенных средств, 20 хозяйственных преступлений, 10 убийств, 12 – нанесения тяжелых увечий, 9 изнасилований, 10 грабежей, 75 краж и 45 – мошенничества и подлогов.

       Кроме того, было заведено 83 дел «по хлебозаготовкам», по которым был осужден 61 человек. Всего же Глазовским народным судом за тот период было заведено 820 уголовных дел. Среди осужденных оказалось 107 кулаков, 242 крестьянина-средняка, 107 бедняков, 84 служащих, 99 рабочих и один батрак.  

       Однако в апреле 1931-го Президиум Глазовского Ёросисполкома предложил начальнику милиции «исправить искажения классовой линии, которые были допущены при проведении различных кампаний по привлечению к уголовной ответственности бедноту и средняков».


       Одной из главных задач милиции была борьба с «посягательствами на экономическую основу государства диктатуры пролетариата» – спекуляцией, хищениями, бесхозяйственностью, должностными преступлениями. 

       Только в 1928 году в Глазове было раскрыто 29 растрат и подлогов, а в уезде – целых 220! В частности, член Ежевского волостного исполкома Кутявин «за недолгое время своей службы систематически пьянствовал, к службе относился халатно, вел разгульную жизнь и растратил 1500 рублей казенных денег. Передан суду и приговорен к лишению свободы на 3 года».

       Заведующий хозяйством Глазовской нарбольницы Панов тоже пьянствовал, «небрежно и несвоевременно отчитывался в израсходовании денег, вел плохой учет имущества и т.п., в результате образовалась недостача. Панов осужден на 1,5 года...».

Погрузка зерна на Глазовском заготпункте. 1930-1950-е годы

       Осенью 1929-го межведомственная комиссия, куда вошли сотрудники адмотдела, проверила, как хранятся хлеб и льнотовары на складах города и района. В итоге были арестованы и осуждены члены администрации потребобщества «Азьлань» и правления Понинского сельхозтоварищества. Было рекомендовано вооружить всю охрану зерноскладов в сельской местности. 


       В конце 1920-х годов милиционерам постоянно приходилось вести борьбу с хулиганством, пьянством среди населения и самогоноварением. Особо дерзкими хулиганы были в городах. В журналах о таких персонажах писали так:

«...Это герой улицы... Улица – арена его геройств, подвигов и славы. И выйдя вечером на улицу, он чувствует себя свободно – он у себя дома и, в зависимости от настроения, улица становится более или менее проходима для граждан...»

       С наступлением сумерек, ватаги парней, подогретые самогоном и не знающие, куда выплеснуть свою «молодецкую» удаль, шатались по улицам, задирая прохожих и распевая хулиганские частушки:
Революция была, нам же воли не дала:


       Согласно постановлению властей Глазовского уезда от 5 февраля 1930 года, «хулиганскими выходками» считались «произношение в местах общественного пользования бранных, непристойных слов, пение песен циничного содержания, демонстративное публичное оправление естественных надобностей, назойливое приставание к гражданам на улице..., плевки на платье и т.п.». Виновные подвергались «штрафу до 3 рублей или принудительным работам до 1 недели...»

       Согласно документам, только в среду 4 июня 1930 года милиционеры задерживают за хулиганство сразу семь человек, и двоих – за пьянство. В понедельник. 9 июня в милицию приводят одного «нарушителя порядка» и троих пьяных. 10 июня – шестеро пьяных. И так – изо дня в день.

       Задержанных уличных буянов, не успевших натворить больших бед, обычно штрафовали. Применялись и чисто воспитательные меры. Милиционеры часто выступали на предприятиях и учреждениях с лекциями и докладами, сотрудничали с домовыми и квартальными комитетами, вели душеспасительные беседы с нарушителями порядка и отправляли копии протоколов об их «художествах» по местам работы и учебы. В итоге многие пристыженные молодые люди все-таки брались за ум и вставали на путь исправления. 


       10 февраля 1930 года Президиум Глазовского Ёросисполкома «для пользы службы» назначил нового начальника административного отделения. Им стал член Ёросисполкома Николай Волков. Прежний начальник Иван Лапин вернулся «по своей специальности» на должность инспектора уголовного розыска.

       Несмотря на свою молодость, Николай Прокопьевич знал милицейскую службу не понаслышке. В 15 лет он уже работал машинистом на Глазовском лесопильном заводе, где становится членом РКП(б). 15 октября 1920 года юноша по направлению партии поступает в милицию Глазова на должность делопроизводителя уголовно-розыскного стола. 

       В сентябре 1921-го Волков из уголовного розыска уходит на партийную работу. В 1929 году Николай Прокопьевич, занимая пост председателя заводского комитета лесопильного завода, становится депутатом Первого Глазовского съезда Советов Вотской автономной области. 17 июля 1929-го Николай Волков был избран членом Ёросисполкома. Там он работает в детской комиссии и активно участвует в коллективизации и борьбе с кулачеством. 

Начальник милиции Глазовского уезда Николай Прокопьевич Волков (1905-1930)

       Получив назначение на должность начальника административного отделения, Николай Прокопьевич, как всегда, с азартом и полной самоотдачей взялся за новую работу. Однако его службе в милиции судьбой было отмеряно всего три месяца...

       13 мая 1930 года Николай Волков присутствует на заседании Президиума Глазовского Ёросисполкома, где был рассмотрен вопрос о формировании при районной милиции комиссии по наложению административных штрафов.

       В воскресный вечер 18 мая преступник напал на женщину, которая шла возле железнодорожной линии у Глазова и ограбил ее. Получив сигнал о происшествии, группа милиционеров во главе с начальником адмотделения Волковым бросилась на розыск грабителя. Вскоре преступник был обнаружен в районе реки Убыть. Началась погоня. Но бандит был вооружен. В ответ на приказ «Сдавайся!» преступник открыл огонь по настигшим его милиционерам. Первым под пули попал идущий впереди начальник милиции. Его ранение оказалось смертельным. Николаю Волкову было всего 25 лет... 

Волков Николай Прокопьевич с семьёй и братом жены Бегишевым. 1929 год

       После гибели милиционера его жена Анна осталась одна с маленькими детьми на руках. 23 июля 1935 года, Президиум Глазовского районного исполкома возбудил ходатайство перед Совнаркомом УАССР о назначении персональной пенсии семье Н.П. Волкова, состоящей из вдовы и двух детей восьми и шести лет. В то время Анна Волкова училась на последнем курсе Кировского пединститута. 


       Молодой начальник милиции был с почестями похоронен в сквере у бывшего духовного училища. Там в братских могилах покоились бойцы продотряда и Красной Армии, павшие на полях сражений гражданской войны. После 1919 года в сквере были похоронены первый председатель горсовета Яков Орлов и погибшие в разное время шесть членов уездного исполкома. Последним, кто обрел здесь под сенью деревьев вечный покой, стал Николай Волков. 

Памятник погибшим красноармейцам в Глазове (начало 1950-х)

        Долгое время в сквере, который в городе так и называли – «братские могилы», память о павших бойцах хранил небольшой деревянный обелиск. 9 мая 1965 года здесь был открыт новый памятник – стоящая на постаменте фигура красноармейца из розового камня со склоненным знаменем. Прах Николая Волкова до сих пор покоится в сквере у здания третьего корпуса Глазовского государственного педагогического института. 

Памятник героям гражданской войны. 1970-1980-е годы

       29 октября 2009 года, в преддверии Дня Российской милиции, в Глазове был торжественно открыт мемориал в память сотрудников милиции, погибших при исполнении служебного долга.

Открытие мемориала у здания УВД г. Глазова. 29 октября 2009 года («Калина Красная». 2001. 31 октября. С.3)

       С ходатайством об увековечении памяти сослуживцев вышли руководство, коллектив и совет ветеранов Управления внутренних дел Глазова. Мемориальная плита на постаменте была поставлена рядом с центральным входом в здание УВД. 

       На скромном памятнике высечены фамилии четырех сотрудников глазовской милиции, в разное время погибших на своем посту:

       Кропачев Андрей Васильевич (погиб в 1919 году), 
       Егоров Олег Васильевич (убит в 1985-м). 
       Жуйков Олег Витальевич (погиб в 1997-м).
       И Волков Николай Прокопьевич, начальник глазовской милиции, чью жизнь в далеком 1930-м году оборвала пуля бандита. 


       Помимо борьбы с преступностью, сотрудники милиции были обязаны следить за исполнением постановлений уездного исполкома и Горсовета, и налагать административные взыскания  с учетом «строгого проведения классовой линии», тяжести поступка, степени сознательности и материального положения нарушителя. Чаще всего глазовские милиционеры выписывали штрафы за нарушение санитарных норм и благоустройства, противопожарной безопасности, правил торговли и уличного движения. Только с 1 апреля по 1 октября 1928 года были оштрафованы 308 человек на общую сумму 1541 рубль. Крестьянин обычно платил штраф в 2-3 рубля, рабочий – 4-5 рублей, служащий – 3-4 рубля. Торговец же мог отдать 12 рублей и более. Кроме того, нарушителя могли приговорить к принудительным работам.

       В дни революционных праздников, День организации Вотобласти, в Пасху, Рождество и Духов день в Глазове торговать водкой и пивом было запрещено. Виновные платили штрафы до 50 рублей или отбывали принудительные работы до двух недель, а в следующий раз, пойманные с поличным, могли сесть и в тюрьму. Составлялись списки и картотеки злостных самогонщиков.

       Помимо поддержания порядка в городе и уезде, адмотделы контролировали положение дел в религиозных общинах при церквях и мечетях, вели учет огнестрельного оружия, организовывали борьбу со стихийными бедствиями и даже следили за точностью применением новых мер и обвесов.


       При всем многообразии обязанностей, сложности и важности выполняемых задач зарплата у милиционеров была небольшой. В среднем сотрудник Глазовской милиции получал в месяц 150-160 рублей – меньше, чем зарплата квалифицированного рабочего. Различные льготы и надбавки за службу, выдача казенного обмундирования, премии за успехи в борьбе с преступностью помогали мало. К тому же 90% личного состава были вынуждены жить в «коммунальных домах» (общежитиях).

       В 1929 году половина сотрудников милиции ушла со службы «по собственному желанию». Причиной стали «плохая обеспеченность, т.к. квалифицированные переходят на более лучшие условия» и «чрезмерная нагрузка работы». 

       Кроме того, на 60 % милиционеров были наложены дисциплинарные взыскания «за пьянку и т.д., так как зачастую попадают под влияние деревенской массы в связи с низкой их культурностью». 29 сотрудников были уволены за различные служебные проступки.

       После гибели Николая Волкова в мае 1930 года начальником административного отдела снова становится Иван Лапин. Тогда в Глазовской милиции, ввиду большой текучести ее кадров, работало всего 50 человек. Из них – 5 человек до прихода в милицию были батраками, 10 – рабочими, 25 – крестьянами, а 10 – служащими. 


       В июне 1930 года в Глазов прибыла инспекция областного адмотдела. Совместно с представителями районного исполкома гости из Ижевска провели доскональную проверку положения дел в глазовской милиции. И выводы комиссии, к сожалению,  оказалось очень неутешительными. 

       Было выявлено «разложение почти всего аппарата Глазовского Адмотдела. Отсутствие дисциплины, пьянство, сон на посту, политическая отсталость, совершение ряда преступных деяний в части присвоения вещественных доказательств, отобранных от задержанных самими же проводниками революционной законности...».

       Выяснилось, что «работники Адмотдела работу проводили как только им заблагорассудится... Участкового милиционера использовали в качестве конюха», а старшего милиционера – как рассыльного. 
 
       Многие милиционеры «во время служебных обязанностей совершают грубые обращения с населением, пьянствуют... В органах милиции состоят сыновья бывших купцов, кулаки и лица, ранее опороченные по суду, которые взяли на себя все командование, особенно Глотов, старший ведомственный милиционер.

	Плакат 1930 года

       Некоторые работники милиции совершали ряд недопуекаемых и не слыханных для организации Вотобласти преступных деяний, т.е. производили задержания подозрительных лиц, снимали с них без всякого основания костюмные рубашки, пальто и сапоги, сажая в камеру». Арестованных на волю отпускали «почти нагими», обряжая их в негодное платье и лапти, специально закупленные для этой цели на городском рынке.

       Среди личного состава царил «зажим критики и самокритики. Младшие милиционеры, даже партийцы и кандидаты боялись выступать на собраниях. Это убедительно подтверждает поданное коллективное заявление милиционеров в Комиссию о том, чтоб поговорить наедине». 


       По мнению членов комиссии, делопроизводство в милиции также  находилось «в неблагополучном состоянии... Чрезвычайно слабо поставлен учет материалов дознаний и вещественных доказательств... Неимоверное антисанитарное состояние города, предупредительных мер в этом отношении почти совершенно не делается...

       ...Денежными средствами руководили не один начальник Адмотдела  Лапин, а в ввиду его распущенности, ведали и отдельные милиционеры и служащие... Неизвестно, на каком основании разбазаривали имущественные доказательства, как, например, ... милиционер Жвакин носил около года отобранное от Бородина вещественное доказательство – бобриковое пальто». «Систематически присваивали ... отобранные у задержанных, как деньги, продукты, так и одежду, ... табак и вино. Наблюдалось и пьянство на посту и т.д.».  

Здание районного отдела милиции по адресу улица Первомайская, д. 10. Фото 1937 года

       Начальника милиции Лапина комиссия обвинила в том, что он «своим преступно халатным отношением к делу создал обстановку, что его подчиненные были отданы сами себе и не чувствуя никакой ответственности, путем сговора и умышленно совершали весьма возмутительные преступления, как раздевание задержанных, присвоение вещественного доказательства, денег и ценностей, взятки с бывших торговцев... Сам Лапин в момент уже ревизии вместе с участковым инспектором Жвакиным и Глотовым позволили спрятать ряд вещественного доказательства, которое нигде не заприходовано и неизвестно от кого отобрано...»

       Вскоре Лапин был окончательно снят с поста начальника адмотдела.


       30 июня 1930 года, Президиум Глазовского Ёрос исполкома, выслушав доклад руководителя «комиссии по внеочередному обследованию Ёрос Адмотделения» Новикова, постановил:

       «С предложениями обследователей – согласиться.

       Временное исполнение обязанностей начальника Адмотделения возложить на т.  Бывальцева.

       Просить ... прислать в Ёрос Адмотдел начальника из числа рабочих Ижзаводов, знающих вотский язык, и также на работу по угрозыску».

       Комиссией было предписано укомплектовать штаты милиции Глазова сотрудниками батраками, бедняками и рабочими, а также  провести «чистку всего строевого состава», обратив «внимание на выявление классовости милиционеров и в особенности кулаков и торговцев». Кроме того, было решено приступить к подготовке личного состава «как строевой, так и специальной милицейской деятельностью» и развернуть среди них «культурно-просветительскую работу».

Выпуск школы младшего комсостава одного из областных управлений рабоче-крестьянской милиции 1931-1936 годы

       1 мая 1931 года Административный отдел в Глазове преобразуется в районное управление рабоче-крестьянской милиции. Спустя три года, в июле 1934-го, в Глазове был организован районный отдел наркомата внутренних дел (НКВД). В его состав, вместе с городской пожарной командой и фельдъегерями, вошли и все местные милиционеры. Так начинался новый этап непростой истории милиции города Глазова.06.11.2020