«В июне 1919-го...» Генерал Анатолий Пепеляев в истории города Глазова
Весной 2016 года на экраны вышел художественный фильм режиссёра Сергея Снежкина «Контрибуция». Этот увлекательный исторический детектив был снят по мотивам одноименной повести Леонида Юзефовича.
...Декабрь 1918 года. В губернский город Пермь с боем входит Средне-Сибирский корпус колчаковской армии под командованием молодого генерала Анатолия Пепеляева. Его бойцам не хватает боеприпасов, обмундирования, провианта. И тогда генерал приглашает пермских купцов, чтобы собрать деньги для нужд армии и наступления на Москву...
В съемках принимали участие несколько известных звёзд российского кино, таких как Елизавета Боярская и её супруг Максим Матвеев. Последний и исполнил роль благородного и честного белогвардейского офицера.
Но мало кто из зрителей знает, что генерал Пепеляев был реальной исторической фигурой. Сто лет назад, в смутные и кровавые годы гражданской войны, судьба этого незаурядного человека оказалась тесно связанной с одним из наиболее драматичных эпизодов в истории Северной Удмуртии и города Глазов.
В годы Первой мировой войны поручик Пепеляев за воинскую доблесть был награжден шестью орденами и получает погоны подполковника. Среди нижних чинов храбрый офицер завоевал любовь и уважение. В 1917 году совет солдатских депутатов его батальона избирает Пепеляева своим командиром.
Вернувшись в родной Томск, офицер-фронтовик не простил большевикам сепаратного Брест-Литовского мира с немцами. В марте 1918 года Анатолий Пепеляев вступил в Томске в тайную офицерскую организацию и становится начальником ее штаба. 26 мая 1918 года в Новониколаевске (ныне Новосибирске) началось вооружённое восстание против большевиков. 27 мая Томск уже в руках офицеров.
Вскоре Пепеляев собирает из добровольцев Средне-Сибирский корпус в пять тысяч штыков. После захвата его бойцами Красноярска, Иркутска и Верхнеудинска Анатолий Николаевич в 27 лет становится генерал-майором.
Среди вождей белого движения Анатолий Пепеляев выделялся оригинальностью и демократичностью своих взглядов. Его отличала крайняя простота обращения с людьми. Он принципиально отказывался носить погоны и не желал возвращения старого режима. А также гордился тем, что ни разу не отдал приказа о расстреле.
Атлетически сложенный, одетый очень скромно, с «серьезной русской внешностью», он вызывал доверие и у солдат, и у народа. В газетах генерала даже именовали «сибирским Суворовым». Слава Анатолия Пепеляева в белой армии была так велика, что его считали возможным приемником адмирала Колчака на посту Верховного правителя России.
24 декабря 1918 года пятнадцатитысячный корпус Пепеляева в 30-тиградусный мороз стремительным штурмом захватывает Пермь. Там генерал берет в плен около 20 тысяч мобилизованных красноармейцев и... отпускает всех по домам. После победы Анатолий Николаевич получает звание генерал-лейтенанта и пост командующего Северной группой Сибирской армии.
После небольшой передышки, вызванной аномальными морозами, адмирал Колчак 4 марта 1919 года начинает новое наступление. Войска 3-й Рабоче-крестьянской Красной армии с тяжелыми потерями отступают из Пермского края в Удмуртию. Вся Вятская губерния была объявлена прифронтовой полосой. В начале апреля части Сибирской армии захватывают Камбарку, 7-го апреля – Воткинск, 10-го – Сарапул и 13-го – входят в Ижевский завод.
Одной из причин успеха белых стали крайняя усталость и частичная деморализация красных войск. Прибывшие весной 1919 года в Глазов бойцы 3-й бригады 7-й дивизии, даже не умели стрелять и в панике угрожали «сдать Вятку».
10 марта Военный Совет 3-й армии издает распоряжение о постепенной эвакуации из Глазова и прифронтовых волостей всего ценного имущества, семейств коммунистов и советских работников. В первую очередь в Тамбов были вывезены семьи, а затем приступили к вывозу ценностей и грузов. Эвакуации также подлежали учебные учреждения, все технические служащие, врачи, фельдшера и агрономы.
14 марта, «в связи с эвакуацией Глазовского уезда и приближения фронта» на общем собрании Глазовской организации партии большевиков было принято постановление о создании Военно-революционного комитета из трех человек, «дабы пресечь всякие контрреволюционные выступления и другого рода явления, противные Советской власти».
31 марта началась эвакуация в село Уни большинства отделов уездного исполкома – народного образования, труда, земельного и других, чье присутствие не являлось «большой необходимостью». К середине апреля учреждения города и уезда уже были эвакуированы в город Галич, а их имущество и запасы хлеба – в Тамбовскую губернию, часть комитетов переехала в села Ухтым и Лекму.
Вся власть в Глазове перешла к штабу 3-й армии и председателю городского ревкома – военкому Воинову. Как докладывали позднее члены ревкома, им «пришлось почти исключительно работать для армии, исполнять всевозможные требования Военного Совета и отдельных частей, часто даже незаконные...»
В Глазове в то время в доме заключения сидело свыше 600 человек – красноармейцы-дезертиры, пленные белогвардейцы, офицеры, спекулянты, уголовники и прочие. При этом городская тюрьма была рассчитана всего на 111 арестантов. Отдать их белым было нельзя, а судить – некогда. Была организована комиссия по разгрузке тюрем. Одних послали рыть окопы, вторых освободили. А третьих – «пустили в расход на Вшивую горку»... Тогда это означало – расстрел.
Местом казней в Глазове стала Вшивая горка. В начале XX века это был небольшой песчаный холм, поросший сосновой рощей. Он лежал посреди заливного луга за Чепцой на ее правом берегу, почти напротив городской Соборной площади.
По рассказам старожилов, свое название холм получил благодаря проходившим по Сибирскому тракту этапам заключенных, которые, останавливаясь на отдых, купались в водоеме у Вшивой горки и на кострах прожаривали одежду от вшей.
В смутное время здесь казнили своих противников и красные, и белые. По слухам, на Вшивой горке нашли свой конец и несколько местных священников, и белые казаки, и большевики. Расстрелянных зарывали там же в песок. Ночью на горку пробирались родственники казненных. Тела торопливо выкапывали и увозили, чтобы похоронить на кладбище. А наутро снова кого-то под конвоем вели за Чепцу...
После гражданской войны Вшивая горка, несмотря на недобрую славу, остается любимым местом отдыха для горожан. Летом в хорошую погоду здесь купались и загорали целыми семьями. Дети, копаясь в песке, временами вдруг натыкались на человеческую кость...
В конце 1930-х кто-то в честь убиенных тайно поставил на Вшивой горке среди сосен три креста, связанные из толстых веток. В 1950-1960-е годы этот холм был полностью срыт, а песок вывезен на стройки города.
Весной 2009 года, в память о казненных здесь служителях церкви, у Чепцы был поставлен памятный деревянный крест. Правда, стоит он не на месте Вшивой горки, а в стороне от нее, недалеко от железобетонного моста.
Но к середине апреля из-за начавшейся распутицы и разлива рек сражения вокруг Глазова затихают почти на месяц. Пользуясь передышкой, и белые, и красные спешно подтягивали пополнения, укрепляли позиции. В апреле для восполнения потерь Красной Армии в Глазовском уезде провели сразу две мобилизации. Половина местных коммунистов ушла добровольцами на фронт.
Из окопов под Глазовом колчаковцы с издевкой кричали красным бойцам:
̶ Смазывай пятки и беги до Вятки!
В ответ доносился не менее язвительный ответ красноармейцев:
̶ Жрите пельмени и катитесь до Тюмени!
В конце апреля 1919 года на Восточном фронте под Уфой и Оренбургом армия адмирала Колчака понесла тяжелое поражение и отступила. В итоге колчаковцы лишились надежды на встречу с войсками генерала Деникина на Волге.
Тогда Колчак решает начать наступление на другом направлении – через Глазов и Вятку на Вологду и Котлас, чтобы соединиться с белогвардейцами и интервентами на Севере России. Именно через Глазов шла железная дорога, открывавшая путь колчаковцам на Москву и Котлас.
19 мая, накануне наступления, в небе над Глазовом пролетели самолеты армии Колчака. С аэропланов на улицы города сыпались сотни листовок. Подбирая с земли листки бумаги, горожане читали грозное предупреждение: «Кто уйдет с красными – их семьи будут уничтожены!» Другие листовки призывали население рвать в тылу красных войск телефонные и телеграфные провода, прятать хлеб и лошадей.
Жителю Глазова Николаю Лобовикову запомнилось содержание одной из листовок – пародии на руководителя Красной Армии Льва Троцкого:
«Это был «приказ» по Красной армии, начинавшийся словами: «Волею кронштадских хулиганов и матросов достиг я высшей власти» и т.д., а в конце говорилось: «А потому я приказываю по-прежнему убивать, грабить» и т.д. В конце стояла подпись: «Народный комиссар по военным и морским делам Лейба Троцкий-Бронштейн».
Согласно отчету Глазовского ревкома за весну 1919 года, самую большую тяжесть от войны несли жители деревень и сел. Хозяйства разорялись, росла разруха, из-за стрельбы и разрывов снарядов нельзя было даже вспахать свое поле. Обе противоборствующие армии, нуждавшиеся в пополнении, насильно забирали крестьянских парней на войну.
Туго местному населению приходилось и при тех, и при других. Как вспоминала одна крестьянка, ее деревню Багыр Святогорской волости «занимали то красные, то белые. Белые приходили, с собой привозили муку, располагались в домах и женщин заставляли печь хлеб. Население не грабили. Когда деревню занимали красные, то они отбирали у людей последнее, что было. Поэтому население прятало муку, зерно...»
А вот что рассказывали о том времени в селе Святогорском:
«На колокольне пулемет установили. Вокруг по деревням пожары... Пришли белые... Весь двор и даже огород заняли солдаты. За воротами стояла пушка. Все, что было в доме ценного (зеркало, самовар) – все растащили...
Село снова заняли красные. Оборванные, в лохмотьях, голодные. Кто в непарных ботинках, кто в лаптях. Доим корову, а они в очередь с котелками стоят. Детям ничего не оставалось. Ночью мы увели детей в деревню Кулемино, увели корову. Через два дня туда же пришла наша кошка...»
31 мая позиции 29-й дивизии в районе станции Чепца атакует свежая штурмовая бригада белых, прозванная «железной дивизией». Вместе с ней в бой пошли 1-я и 2-я Сибирские дивизии и все резервы армии генерала Пепеляева – унтер-офицерский батальон, егеря и казаки, всего около 6 тысяч человек. Обе стороны несли огромные потери. Вскоре 2-я бригада 29-й дивизии дрогнула и отступила за реку Убыть.
2 июня в 4 часа утра по приказу штаба 3-й армии 29-я дивизия оставила Глазов и заняла позиции на юго-западном направлении у деревни Чура. Последними покинули город председатель ревкома и уездный военный комиссар. Из Глазова не успели вывезти около 100 пудов муки, а в кооперативах было брошено продовольствие на 60 тысяч рублей.
В тот же день, 2 июня, в 4 часа дня, в Глазов без боя входят войска белых. С юга по улице Сибирской шли части генерала Анатолия Пепеляева, а с севера с правого берега Чепцы через мост – отряды генерала Рудольфа Гайды.
В Глазове осталось немало горожан, не пожелавших бросить свои дома и живших надеждой на скорое наступление мира. Как писал впоследствии в секретной записке начштаба 29-й дивизии, большая часть жителей при белых «до самого отступления последних и носу из дома не показывала...».
Спустя два дня городское духовенство и купечество, претерпевшее при большевиках немало обид и конфискаций, устроило белогвардейцам торжественную встречу. По словам Николая Лобовикова, «на Соборной площади был отслужен благодарственный молебен, на который собрались, в основном, представители местной буржуазии и просто любопытные, среди которых был и я. На молебствие пожаловал и командующий северной группой колчаковские войск генерал Пепеляев. Обращали на себя внимание плохое состояние обмундирования белых, в том числе и самого генерала, одетого во френч с заплатой на груди, и, кстати сказать, подъехавшего на старомодном автомобиле, который в настоящее время можно увидеть в каком-нибудь музее...»
Купцы преподнесли хлеб-соль, а горожанки Юлия. Гырдымова и Чешкова подарили Пепеляеву букет. В ответ генерал произнес краткую речь: «Мы одержали победу. С божьей помощью дойдем до Москвы. А сейчас помолимся за дарование нам победы».
Но богослужение внезапно было нарушено грохотом взрывов. За рекой Чепцой, на линии фронта у деревни Верхняя Богатырка, всего в 6 километрах от захваченного белыми города, находились артиллерийские позиции красных. С холма, на котором стола деревня, за лесом прекрасно были видны зеленые купола Преображенского собора. Заслышав плывущие над полями мерные колокольные удары церковного благовеста, красные артиллеристы поняли, по какому поводу в Глазове праздник. Развернув орудия, они поприветствовали колчаковцев несколькими выстрелами. Один снаряд влетел в купеческий дом, а еще два-три попали прямо в крышу Вознесенской колокольни собора.
После прихода белых в Глазове установилась военная диктатура. В городе был развернут гарнизон, начальником которого стал штабс-капитан, а комендантом гарнизона – прапорщик. Советы были запрещены, цеховые и заводские комитеты распущены. Началось восстановление городской думы и земских управ, «в учреждениях насажено чиновничество».
Как рассказывали старожилы, за домом почты на Никольской улице белые «расставили скамьи и пороли на них горожан. По 10-15 ударов давали, а учителю географии Ивану Ивановичу 20 шомполов выдали».
По словам Николая Лобовикова, «кратковременное пребывание колчаковцев в Глазов не ознаменовалось ни шумными реляциями о положении на фронтах, ни чем-то другим, заслуживающим внимания, если не считать пропагандистской шумихи, что в рядах красных воюют китайцы, допускающие всякие издевательства и уродование пленных».
Продолжалось и наступление колчаковцев вдоль железной дороги. Но здесь им удалось пройти только 17 верст – до села Карасево и 17-го разъезда (ныне «Дзякино»). Пять суток здесь шел жестокий бой. Карасево по 3-4 раза в день переходило из рук в руки. Поля вокруг села были усеяны телами павших бойцов.
4 июня глава Советского государства Владимир Ильич Ленин отправляет в Симбирск, где находился Реввоенсовет Восточного фронт, тревожную телеграмму:
«Крайне обеспокоен потерей Агрыза и особенно Глазова. При¬няли ли экстренные меры? Выяснили ли причины? Председатель был в восторге от 3-й армии. Что с ней случилось?»
6 июня Ленин снова пишет в Симбирск:
«Считаю величайшей опасностью возможное движение Колчака на Вятку для прорыва к Питеру. Обратите серьезное внимание, извещайте чаще о фронте под Глазовом».
Реввоенсовет Восточного фронта счел положение под Глазовым настолько угрожающим, что было решено использовать против белых отравляющие газы – первый раз за все время Гражданской войны. Второй раз газ решат применить только в 1920 году против повстанцев Антонова на Тамбовщине. В Вятку доставили иприт, но, к счастью, он так и остался в железных бочках...
Больше белые не смогли пройти на запад ни шагу. Глазов стал последним городом, который смогла взять белая армия на Восточном фронте. Именно здесь был положен предел наступлению войск адмирала Колчака.
Перед белыми частями в районе Глазова отчетливо встает реальная угроза полного окружения. К этому времени все резервы Сибирской армии были брошены в бой, и отвечать на наступление красных оказалось нечем. Генерал Гайда был вынужден заявить: «Мы взяли Глазов, но будем отступать».
Струна, натянутая до предела, лопнула...
13 июня в 4 часа утра части генерала Пепеляева без боя поспешно оставляют город Глазов. По словам Николая Лобовикова, «с белыми бежали Глазовские богатеи, священнослужители, отдельные чиновники и рабочие, очевидно поддавшиеся угрожающей агитации белых.
Интересно, что около полсуток наш город находился в безвластии... Днем я проходил по безлюдной нынешней Первомайской улице..., когда заметил 2-х конных всадников в красноармейской форме. Заметив меня, они обратились ко мне с вопросом – есть ли в городе белые, на что я ответил, что уже с полсуток город – без власти. Всадники спешились и, забравшись на каланчу б. пожарной, водрузили флаг...»
Жители города потом с восхищением вспоминали, как шагал по Вятской улице «передовой отряд Красной армии с оркестром. Инструменты у оркестрантов блестят, на каждом – красный флажок, а за ними, о восемь в ряд, вся 29 дивизия, а может, и вся 3-я Армия...»
Колчаковцы покинули город так быстро, что даже не успели толком зарыть на городском кладбище расстрелянного накануне солдата, уличенного в попытке бежать к красным. Из земли продолжала торчать его рука. Утром кладбищенский сторож раскопал мертвеца, но солдат вдруг ожил! Жертву колчаковского террора немедленно отправили в лазарет.
Отступление белогвардейцев из Глазова было настолько стремительным, что части Красной Армии лишь изредка успевали вступить в стычку с отставшими отрядами колчаковцев. Если расстояние от Перми до Глазова белое с тяжелыми боями прошли за полгода, то на бегство в обратном направлении до Камы им понадобилось всего 18 дней. Уже 30 июня 29-я дивизия с боем входит в Пермь.
После окончания боев поля вокруг села Святогорского были настолько утоптанны людьми, колесами и лошадьми, то землю, утрамбованную до камня, не брала даже лопата. Крестьянам, чтобы вскопать огород, пришлось, вставая на колени, рубить землю топором.
Долгое время после войны крестьяне находили на своих полях гильзы от патронов и снарядов, обломки ящиков и обрывки амуниции. В 1930-е годы грибники и рыбаки порой замечали лежащие в лесу скелеты в истлевшей военной форме. Даже в наши дни на берегу Чепцы и окраинах деревень иногда можно наткнуться на ржавый неразорвавшийся снаряд 1919 года...
В начале XXI века в городе Глазов о трагедии гражданской войны напоминает только памятник на могилах павших красноармейцев в сквере перед зданием педагогического института. Это стоящая на постаменте фигура красноармейца из розового камня со склоненным знаменем. На его пьедестале – лаконичная надпись: «Слава героям гражданской войны».
Печально сложилась судьба и самого генерала Анатолия Пепеляева.
После долгого отступления и сражений от сорокатысячной армии Пепеляева осталось всего пять-шесть тысяч сибиряков, не пожелавших уходить за пределы родного края. Генерал был вынужден распустить своих солдат и уйти из Томска с восемью сотнями бойцов, решившими продолжить борьбу. По пути в Забайкалье Пепеляев свалился в сыпном тифу и был оставлен на станции Клюквенная. Метавшегося в бреду командарма забрал к себе в вагон чешский офицер.
После выздоровления Пепеляев собрал из остатков своей армии отряд, и вступил в бой с партизанами. Но после того, как к нему на помощь подошли японские части, генералу, по его словам, стало стыдно вместе с интервентами «бороться против русского народа». С красными ему тоже было не по пути, и он уходит за границу.
Весной 1920 года Пепеляев с женой и двумя сыновьями поселился в Харбине. Генерал собрал из беженцев-белогвардейцев артели грузчиков и плотников, а также подрабатывал на жизнь извозом и рыбалкой.
Но в душе Пепеляева все еще продолжала жить мечта о возвращении в Россию. Спустя два года он встает во главе отряда из 720 человек и отправляется в Якутию на помощь местным повстанцам. После ряда стычек Анатолий Пепеляев с остатками своего отряда 17 июня 1923 года сдался красноармейцам.
Военный суд во Владивостоке приговорил его к смертной казни. Но после письма генерала на имя Председателя ВЦИК М.И. Калинина с просьбой о помиловании, на суде в Чите в январе 1924 года ему зачитывают новый приговор - десять дет тюрьмы. Два года Пепеляев провел в одиночной камере Ярославского политизолятора. Затем ему разрешили работать плотником, стекольщиком и столяром.
После освобождения в 1935 году Анатолия Николаевича поселили в Воронеже, где он трудился столяром. Однако в августе 1937-го Пепеляев был снова арестован и обвинен в создании контрреволюционной организации. 14 января 1938 года бывший генерал был расстрелян в городе Новосибирск и похоронен во дворе тюрьмы. Спустя полвека, 20 октября 1989 года, он был реабилитирован посмертно.
15 июля 2011 года в Томске на городском кладбище «Бактин» был торжественно открыт гранитный памятник, посвященный двум генерал-лейтенантам – отцу и сыну – Николаю и Анатолию Пепеляевым. Монумент был установлен усилиями многих томичей и при содействии внука белогвардейского генерала – Виктора Лавровича Пепеляева.
...Декабрь 1918 года. В губернский город Пермь с боем входит Средне-Сибирский корпус колчаковской армии под командованием молодого генерала Анатолия Пепеляева. Его бойцам не хватает боеприпасов, обмундирования, провианта. И тогда генерал приглашает пермских купцов, чтобы собрать деньги для нужд армии и наступления на Москву...
В съемках принимали участие несколько известных звёзд российского кино, таких как Елизавета Боярская и её супруг Максим Матвеев. Последний и исполнил роль благородного и честного белогвардейского офицера.
Но мало кто из зрителей знает, что генерал Пепеляев был реальной исторической фигурой. Сто лет назад, в смутные и кровавые годы гражданской войны, судьба этого незаурядного человека оказалась тесно связанной с одним из наиболее драматичных эпизодов в истории Северной Удмуртии и города Глазов.
 | ||
Максим Матвеев в роли генерал-майора Пепеляева в фильме «Контрибуция» | ||
Генерал-солдат
Анатолий Николаевич Пепеляев родился в 1891 году в Томске, в семье русского офицера. Он окончил Омский кадетский корпус и Павловское пехотное училище в Санкт-Петербурге, а затем служил в 42-м Томском стрелковом полку под командой собственного отца. В годы Первой мировой войны поручик Пепеляев за воинскую доблесть был награжден шестью орденами и получает погоны подполковника. Среди нижних чинов храбрый офицер завоевал любовь и уважение. В 1917 году совет солдатских депутатов его батальона избирает Пепеляева своим командиром.
Вернувшись в родной Томск, офицер-фронтовик не простил большевикам сепаратного Брест-Литовского мира с немцами. В марте 1918 года Анатолий Пепеляев вступил в Томске в тайную офицерскую организацию и становится начальником ее штаба. 26 мая 1918 года в Новониколаевске (ныне Новосибирске) началось вооружённое восстание против большевиков. 27 мая Томск уже в руках офицеров.
Вскоре Пепеляев собирает из добровольцев Средне-Сибирский корпус в пять тысяч штыков. После захвата его бойцами Красноярска, Иркутска и Верхнеудинска Анатолий Николаевич в 27 лет становится генерал-майором.
Среди вождей белого движения Анатолий Пепеляев выделялся оригинальностью и демократичностью своих взглядов. Его отличала крайняя простота обращения с людьми. Он принципиально отказывался носить погоны и не желал возвращения старого режима. А также гордился тем, что ни разу не отдал приказа о расстреле.
Атлетически сложенный, одетый очень скромно, с «серьезной русской внешностью», он вызывал доверие и у солдат, и у народа. В газетах генерала даже именовали «сибирским Суворовым». Слава Анатолия Пепеляева в белой армии была так велика, что его считали возможным приемником адмирала Колчака на посту Верховного правителя России.
 | ||
Полковник Анатолий Николаевич Пепеляев, командир 1-го Средне-Сибирского армейского корпуса. На его фуражке и шевроне - флаг Сибири | ||
От Перми – на Глазов!
В декабре 1918 года адмирал Александр Колчак, собрав в Сибири армию в 450 тысяч штыков, переходит в наступление на северном участке Восточного фронта. Направление удара – вдоль железной дороге на Пермь, Глазов и Вятку. 24 декабря 1918 года пятнадцатитысячный корпус Пепеляева в 30-тиградусный мороз стремительным штурмом захватывает Пермь. Там генерал берет в плен около 20 тысяч мобилизованных красноармейцев и... отпускает всех по домам. После победы Анатолий Николаевич получает звание генерал-лейтенанта и пост командующего Северной группой Сибирской армии.
После небольшой передышки, вызванной аномальными морозами, адмирал Колчак 4 марта 1919 года начинает новое наступление. Войска 3-й Рабоче-крестьянской Красной армии с тяжелыми потерями отступают из Пермского края в Удмуртию. Вся Вятская губерния была объявлена прифронтовой полосой. В начале апреля части Сибирской армии захватывают Камбарку, 7-го апреля – Воткинск, 10-го – Сарапул и 13-го – входят в Ижевский завод.
Одной из причин успеха белых стали крайняя усталость и частичная деморализация красных войск. Прибывшие весной 1919 года в Глазов бойцы 3-й бригады 7-й дивизии, даже не умели стрелять и в панике угрожали «сдать Вятку».
 | ||
Адмирал Васильевич Александр Колчак, Верховный правителя России и Верховный главнокомандующий Русской армией (ноябрь 1918 — январь 1920) | ||
Эвакуация
Уже 22 февраля начальник глазовского гарнизона Н.И. Воинов пишет в своем докладе: «Глазов слышит уже орудийную стрельбу. Скоро, наверное, запахнет настоящим порохом... В городе спо¬койно. Произвел регистрацию всех граждан от 18-45 лет на пред¬мет подготовки к мобилизации и выселению. Взял на учет все лодки и свез их к переправе...»10 марта Военный Совет 3-й армии издает распоряжение о постепенной эвакуации из Глазова и прифронтовых волостей всего ценного имущества, семейств коммунистов и советских работников. В первую очередь в Тамбов были вывезены семьи, а затем приступили к вывозу ценностей и грузов. Эвакуации также подлежали учебные учреждения, все технические служащие, врачи, фельдшера и агрономы.
14 марта, «в связи с эвакуацией Глазовского уезда и приближения фронта» на общем собрании Глазовской организации партии большевиков было принято постановление о создании Военно-революционного комитета из трех человек, «дабы пресечь всякие контрреволюционные выступления и другого рода явления, противные Советской власти».
31 марта началась эвакуация в село Уни большинства отделов уездного исполкома – народного образования, труда, земельного и других, чье присутствие не являлось «большой необходимостью». К середине апреля учреждения города и уезда уже были эвакуированы в город Галич, а их имущество и запасы хлеба – в Тамбовскую губернию, часть комитетов переехала в села Ухтым и Лекму.
Вся власть в Глазове перешла к штабу 3-й армии и председателю городского ревкома – военкому Воинову. Как докладывали позднее члены ревкома, им «пришлось почти исключительно работать для армии, исполнять всевозможные требования Военного Совета и отдельных частей, часто даже незаконные...»
Вшивая горка
Отряды частей особого назначения производили в городе и уезде обыски и конфискацию продуктов и товаров, продававшихся по спекулятивным ценам, вели жестокую борьбу с контрреволюцией, пьянством и кумышковарением. В Глазове в то время в доме заключения сидело свыше 600 человек – красноармейцы-дезертиры, пленные белогвардейцы, офицеры, спекулянты, уголовники и прочие. При этом городская тюрьма была рассчитана всего на 111 арестантов. Отдать их белым было нельзя, а судить – некогда. Была организована комиссия по разгрузке тюрем. Одних послали рыть окопы, вторых освободили. А третьих – «пустили в расход на Вшивую горку»... Тогда это означало – расстрел.
Местом казней в Глазове стала Вшивая горка. В начале XX века это был небольшой песчаный холм, поросший сосновой рощей. Он лежал посреди заливного луга за Чепцой на ее правом берегу, почти напротив городской Соборной площади.
По рассказам старожилов, свое название холм получил благодаря проходившим по Сибирскому тракту этапам заключенных, которые, останавливаясь на отдых, купались в водоеме у Вшивой горки и на кострах прожаривали одежду от вшей.
 | ||
Холм Вшивая горка у города Глазова в 1914 году | ||
После гражданской войны Вшивая горка, несмотря на недобрую славу, остается любимым местом отдыха для горожан. Летом в хорошую погоду здесь купались и загорали целыми семьями. Дети, копаясь в песке, временами вдруг натыкались на человеческую кость...
В конце 1930-х кто-то в честь убиенных тайно поставил на Вшивой горке среди сосен три креста, связанные из толстых веток. В 1950-1960-е годы этот холм был полностью срыт, а песок вывезен на стройки города.
Весной 2009 года, в память о казненных здесь служителях церкви, у Чепцы был поставлен памятный деревянный крест. Правда, стоит он не на месте Вшивой горки, а в стороне от нее, недалеко от железобетонного моста.
Затишье
Средне-Сибирский корпус генерала Пепеляева после трехдневных боев прорвал фронт и к 25 марта вступил в восточную часть Глазовского уезда. Линия фронта уже проходила всего в двух десятках верст от окраин Глазова. Далекий гром орудийной канонады, доносившийся до города, с каждым днем становился все отчетливее и громче...Но к середине апреля из-за начавшейся распутицы и разлива рек сражения вокруг Глазова затихают почти на месяц. Пользуясь передышкой, и белые, и красные спешно подтягивали пополнения, укрепляли позиции. В апреле для восполнения потерь Красной Армии в Глазовском уезде провели сразу две мобилизации. Половина местных коммунистов ушла добровольцами на фронт.
 | ||
"Колчаковцы" в фотоателье в городе Осе Пермской губернии (групповой портрет). 1919 год | ||
̶ Смазывай пятки и беги до Вятки!
В ответ доносился не менее язвительный ответ красноармейцев:
̶ Жрите пельмени и катитесь до Тюмени!
В конце апреля 1919 года на Восточном фронте под Уфой и Оренбургом армия адмирала Колчака понесла тяжелое поражение и отступила. В итоге колчаковцы лишились надежды на встречу с войсками генерала Деникина на Волге.
Тогда Колчак решает начать наступление на другом направлении – через Глазов и Вятку на Вологду и Котлас, чтобы соединиться с белогвардейцами и интервентами на Севере России. Именно через Глазов шла железная дорога, открывавшая путь колчаковцам на Москву и Котлас.
19 мая, накануне наступления, в небе над Глазовом пролетели самолеты армии Колчака. С аэропланов на улицы города сыпались сотни листовок. Подбирая с земли листки бумаги, горожане читали грозное предупреждение: «Кто уйдет с красными – их семьи будут уничтожены!» Другие листовки призывали население рвать в тылу красных войск телефонные и телеграфные провода, прятать хлеб и лошадей.
Жителю Глазова Николаю Лобовикову запомнилось содержание одной из листовок – пародии на руководителя Красной Армии Льва Троцкого:
«Это был «приказ» по Красной армии, начинавшийся словами: «Волею кронштадских хулиганов и матросов достиг я высшей власти» и т.д., а в конце говорилось: «А потому я приказываю по-прежнему убивать, грабить» и т.д. В конце стояла подпись: «Народный комиссар по военным и морским делам Лейба Троцкий-Бронштейн».
 | ||
Вперед, на защиту Урала. 1919 год |
Доля крестьянская
Как подсчитали историки, в гражданской войне участвовало лишь четыре процента населения Российской Империи – в 2-3 раза меньше, чем в Первой мировой. Крестьяне Глазовского уезда тоже не желали вникать в цели и лозунги противоборствующих сторон. Люди больше думали о том, как прокормить свою семью, спасти имущество и дом. Крестьяне никак не могли понять: ну «как же это так – такие же русские, православные, идут воевать с такими же русскими!»Согласно отчету Глазовского ревкома за весну 1919 года, самую большую тяжесть от войны несли жители деревень и сел. Хозяйства разорялись, росла разруха, из-за стрельбы и разрывов снарядов нельзя было даже вспахать свое поле. Обе противоборствующие армии, нуждавшиеся в пополнении, насильно забирали крестьянских парней на войну.
 | ||
Удмуртские крестьяне. 1912 год |
А вот что рассказывали о том времени в селе Святогорском:
«На колокольне пулемет установили. Вокруг по деревням пожары... Пришли белые... Весь двор и даже огород заняли солдаты. За воротами стояла пушка. Все, что было в доме ценного (зеркало, самовар) – все растащили...
Село снова заняли красные. Оборванные, в лохмотьях, голодные. Кто в непарных ботинках, кто в лаптях. Доим корову, а они в очередь с котелками стоят. Детям ничего не оставалось. Ночью мы увели детей в деревню Кулемино, увели корову. Через два дня туда же пришла наша кошка...»
Колчаковцы в Глазове
25 мая армейская группа генерала Пепеляева перешла в решительное наступление вдоль железной дороги в сторону Вятки. Подступы к городу Глазову обороняли красноармейцы 29-й дивизии. Бои шли всего в 12 километрах от города у деревни Адам и в 6-ти – от Качкашура. 31 мая позиции 29-й дивизии в районе станции Чепца атакует свежая штурмовая бригада белых, прозванная «железной дивизией». Вместе с ней в бой пошли 1-я и 2-я Сибирские дивизии и все резервы армии генерала Пепеляева – унтер-офицерский батальон, егеря и казаки, всего около 6 тысяч человек. Обе стороны несли огромные потери. Вскоре 2-я бригада 29-й дивизии дрогнула и отступила за реку Убыть.
2 июня в 4 часа утра по приказу штаба 3-й армии 29-я дивизия оставила Глазов и заняла позиции на юго-западном направлении у деревни Чура. Последними покинули город председатель ревкома и уездный военный комиссар. Из Глазова не успели вывезти около 100 пудов муки, а в кооперативах было брошено продовольствие на 60 тысяч рублей.
В тот же день, 2 июня, в 4 часа дня, в Глазов без боя входят войска белых. С юга по улице Сибирской шли части генерала Анатолия Пепеляева, а с севера с правого берега Чепцы через мост – отряды генерала Рудольфа Гайды.
В Глазове осталось немало горожан, не пожелавших бросить свои дома и живших надеждой на скорое наступление мира. Как писал впоследствии в секретной записке начштаба 29-й дивизии, большая часть жителей при белых «до самого отступления последних и носу из дома не показывала...».
 | ||
Белогвардейский плакат 1919 года | ||
 | ||
Генерал-лейтенант Анатолий Пепеляев. 1919 год | ||
Купцы преподнесли хлеб-соль, а горожанки Юлия. Гырдымова и Чешкова подарили Пепеляеву букет. В ответ генерал произнес краткую речь: «Мы одержали победу. С божьей помощью дойдем до Москвы. А сейчас помолимся за дарование нам победы».
 | ||
Преображенско-Вознесенский собор города Глазов. Начало ХХ века | ||
После прихода белых в Глазове установилась военная диктатура. В городе был развернут гарнизон, начальником которого стал штабс-капитан, а комендантом гарнизона – прапорщик. Советы были запрещены, цеховые и заводские комитеты распущены. Началось восстановление городской думы и земских управ, «в учреждениях насажено чиновничество».
Как рассказывали старожилы, за домом почты на Никольской улице белые «расставили скамьи и пороли на них горожан. По 10-15 ударов давали, а учителю географии Ивану Ивановичу 20 шомполов выдали».
По словам Николая Лобовикова, «кратковременное пребывание колчаковцев в Глазов не ознаменовалось ни шумными реляциями о положении на фронтах, ни чем-то другим, заслуживающим внимания, если не считать пропагандистской шумихи, что в рядах красных воюют китайцы, допускающие всякие издевательства и уродование пленных».
Ни шагу назад!
3 июня, колчаковцы, не сбавляя темпов наступления, переправились через реку и двинулись на север от Чепцы. Под их натиском 1-я бригада 29-й дивизии отступила от города на 20-25 км. Особенно сильные бои шли у деревень Весьякар, Ванягурт, Монастырка и Адам, где сражались полки волынцев и «Красных орлов». В Ванягурте после боев целым остался только один дом...Продолжалось и наступление колчаковцев вдоль железной дороги. Но здесь им удалось пройти только 17 верст – до села Карасево и 17-го разъезда (ныне «Дзякино»). Пять суток здесь шел жестокий бой. Карасево по 3-4 раза в день переходило из рук в руки. Поля вокруг села были усеяны телами павших бойцов.
4 июня глава Советского государства Владимир Ильич Ленин отправляет в Симбирск, где находился Реввоенсовет Восточного фронт, тревожную телеграмму:
«Крайне обеспокоен потерей Агрыза и особенно Глазова. При¬няли ли экстренные меры? Выяснили ли причины? Председатель был в восторге от 3-й армии. Что с ней случилось?»
6 июня Ленин снова пишет в Симбирск:
«Считаю величайшей опасностью возможное движение Колчака на Вятку для прорыва к Питеру. Обратите серьезное внимание, извещайте чаще о фронте под Глазовом».
 | ||
Эскадрон кавалерии Красной Армии в городе Глазове. 1919 год | ||
Больше белые не смогли пройти на запад ни шагу. Глазов стал последним городом, который смогла взять белая армия на Восточном фронте. Именно здесь был положен предел наступлению войск адмирала Колчака.
Перелом
Тем временем остановка на фронте начинает складывается не в пользу белых. На юге Удмуртии уже 1 июня 2-я армия красных отбила станцию Агрыз и 3 июня вошла в Сарапул. Колчаковцы, оставив Воткинский и Ижевский заводы, отходят за Каму.Реввоенсовет срочно направляет пополнения войскам, сражающимся под Глазовом. В 29-ю дивизию из-под Ижевска вернулась ее 3-я бригада. 7 июня, выполняя приказ командующего Восточным фронтом С.С. Каменева, полки 1-й бригады 29-й дивизии, сражавшиеся севернее реки Чепцы, переходят в наступление. Было занято несколько селений северо-западнее Глазова. Особая бригада, нависавшая с севера над Сибирской армией, тоже начинает теснить белых. Южнее города 3-я бригада двинулась вперед и вскоре с боями подошла к станции Балезино.Перед белыми частями в районе Глазова отчетливо встает реальная угроза полного окружения. К этому времени все резервы Сибирской армии были брошены в бой, и отвечать на наступление красных оказалось нечем. Генерал Гайда был вынужден заявить: «Мы взяли Глазов, но будем отступать».
Струна, натянутая до предела, лопнула...
 | ||
Глазов. Улица Кругло-Вознесенская (Первомайская). Начало ХХ века | ||
Интересно, что около полсуток наш город находился в безвластии... Днем я проходил по безлюдной нынешней Первомайской улице..., когда заметил 2-х конных всадников в красноармейской форме. Заметив меня, они обратились ко мне с вопросом – есть ли в городе белые, на что я ответил, что уже с полсуток город – без власти. Всадники спешились и, забравшись на каланчу б. пожарной, водрузили флаг...»
Жители города потом с восхищением вспоминали, как шагал по Вятской улице «передовой отряд Красной армии с оркестром. Инструменты у оркестрантов блестят, на каждом – красный флажок, а за ними, о восемь в ряд, вся 29 дивизия, а может, и вся 3-я Армия...»
Колчаковцы покинули город так быстро, что даже не успели толком зарыть на городском кладбище расстрелянного накануне солдата, уличенного в попытке бежать к красным. Из земли продолжала торчать его рука. Утром кладбищенский сторож раскопал мертвеца, но солдат вдруг ожил! Жертву колчаковского террора немедленно отправили в лазарет.
 | ||
Жертвы белого террора на окраине Глазова. 1919 год | ||
Следы войны
Тем временем в Глазове и уезде начинает налаживаться мирная жизнь. В город возвращается уездный ревком «со всеми его отделами». 24 июня Глазовский городской военно-революционный комитет был распущен, а в августе в Глазове впервые избрали городской совет. После окончания боев поля вокруг села Святогорского были настолько утоптанны людьми, колесами и лошадьми, то землю, утрамбованную до камня, не брала даже лопата. Крестьянам, чтобы вскопать огород, пришлось, вставая на колени, рубить землю топором.
Долгое время после войны крестьяне находили на своих полях гильзы от патронов и снарядов, обломки ящиков и обрывки амуниции. В 1930-е годы грибники и рыбаки порой замечали лежащие в лесу скелеты в истлевшей военной форме. Даже в наши дни на берегу Чепцы и окраинах деревень иногда можно наткнуться на ржавый неразорвавшийся снаряд 1919 года...
В начале XXI века в городе Глазов о трагедии гражданской войны напоминает только памятник на могилах павших красноармейцев в сквере перед зданием педагогического института. Это стоящая на постаменте фигура красноармейца из розового камня со склоненным знаменем. На его пьедестале – лаконичная надпись: «Слава героям гражданской войны».
Судьба генерала Пепеляева
В январе 1920 года, после череды неудач и поражений, адмирал Колчак был арестован и передан большевикам. В ночь с 6 на 7 февраля, по постановлению местного военно-революционного комитета Иркутска, Александр Колчак и председатель его совета министров Виктор Пепеляев, старший брат генерала, были расстреляны. Их тела сбросили в прорубь. Печально сложилась судьба и самого генерала Анатолия Пепеляева.
После долгого отступления и сражений от сорокатысячной армии Пепеляева осталось всего пять-шесть тысяч сибиряков, не пожелавших уходить за пределы родного края. Генерал был вынужден распустить своих солдат и уйти из Томска с восемью сотнями бойцов, решившими продолжить борьбу. По пути в Забайкалье Пепеляев свалился в сыпном тифу и был оставлен на станции Клюквенная. Метавшегося в бреду командарма забрал к себе в вагон чешский офицер.
После выздоровления Пепеляев собрал из остатков своей армии отряд, и вступил в бой с партизанами. Но после того, как к нему на помощь подошли японские части, генералу, по его словам, стало стыдно вместе с интервентами «бороться против русского народа». С красными ему тоже было не по пути, и он уходит за границу.
Весной 1920 года Пепеляев с женой и двумя сыновьями поселился в Харбине. Генерал собрал из беженцев-белогвардейцев артели грузчиков и плотников, а также подрабатывал на жизнь извозом и рыбалкой.
Но в душе Пепеляева все еще продолжала жить мечта о возвращении в Россию. Спустя два года он встает во главе отряда из 720 человек и отправляется в Якутию на помощь местным повстанцам. После ряда стычек Анатолий Пепеляев с остатками своего отряда 17 июня 1923 года сдался красноармейцам.
 |  | ||
Анатолий Пепеляев в 1937 году перед арестом и в тюрьме перед казнью | |||
После освобождения в 1935 году Анатолия Николаевича поселили в Воронеже, где он трудился столяром. Однако в августе 1937-го Пепеляев был снова арестован и обвинен в создании контрреволюционной организации. 14 января 1938 года бывший генерал был расстрелян в городе Новосибирск и похоронен во дворе тюрьмы. Спустя полвека, 20 октября 1989 года, он был реабилитирован посмертно.
15 июля 2011 года в Томске на городском кладбище «Бактин» был торжественно открыт гранитный памятник, посвященный двум генерал-лейтенантам – отцу и сыну – Николаю и Анатолию Пепеляевым. Монумент был установлен усилиями многих томичей и при содействии внука белогвардейского генерала – Виктора Лавровича Пепеляева.
 |
20.08.2019
Автор: Г.А. Кочин, научный сотрудник музея отдела истории.
👁 4 823
